Каринти Фридеш - Гримаса



ФРИДЬЕШ КАРИНТИ
ГРИМАСА
В первое время над ним никто не смеялся, о нет! Болезнь, которую он
привез с фронта, доктора называли стиком - это была разновидность нервного
шока, результат контузии, полученной от взрыва снаряда. Его губы и левое
ухо непрерывно дергались, и от этого щурился левый глаз, словно, усмехаясь
или озорно подмигивая кому-то. Гримаса смеха была рождена случаем, и
никакой комедийный актер или карикатурист не мог бы так искусно подделать
ее. В то время все знали, откуда эти усмешки,- война, где пострадал
несчастный, еще жила у всех в памяти.
Вначале его пробовали лечить электричеством, гипнозом, но, как видно,
болезнь засела в его нервах очень прочно. Другие контуженные постепенно
вылечивались, забывали ужасы, пережитые в сражениях, и с новыми силами
вступали в житейские битвы...
А ему ничто не помогало. Он так и не избавился от гримас и ужимок,
искажавших его лицо и напоминавших постоянно о перенесенных страданиях. В
первые послевоенные годы он кое-как мог все же существовать. Он нес свое
уродство, как римский воин рубцы от ран: горделиво и веря в людское
сочувствие.
Но шло время, и настал день, когда его гримасы перестали внушать
сочувствие. Самодовольный буржуа и мещанин теперь лишь пожимал плечами,
встречая его, и даже вслух возмущался страданьем несчастного: как же он не
сумел избавиться от своей беды? (Несчастье - вовсе не заслуга, а признак
слабости, за это надо бы не награждать, а наказывать!)
Новый передел границ оторвал его от тех, от кого он мог еще надеяться
получить помощь. Ему пришлось скитаться по Швейцарии, нищенствовать на
окраинах Лондона. Потом в угольном трюме океанского корабля он попал в
Америку, Нью-Йорк вышвырнул его, как ненужный хлам, и на другом пароходе он
прибыл в Рио-де-Жанейро.
И вот здесь, на другой стороне земли, он наконец нашел себя, обрел
свое призвание. Оно, конечно, есть у каждого человека, но ведь далеко не
каждому удается открыть его в себе.
Миллионер де Гуарес, оловянный король, десять лет путешествовал по
свету, пытаясь излечиться от хандры. Он приехал домой на несколько дней.
Этот человек прославился тем, что ничего не знал о мировой войне.
Людям, которые его окружали, было строго-настрого запрещено упоминать в
разговоре с ним о страданиях, горе, несчастье. Газет он не читал, ни с кем
не виделся и посещал только увеселительные заведения, цирк и спортивные
залы.
И вот де Гуарес увидел его: человек упал без чувств на тротуар под
балконом и был,казалось, уже счастлив, что освободится наконец от своей
гримасы, ибо на этот раз лицо его дергалось еще и от конвульсий,
предшествующих голодной смерти.
Но сквозь затуманенное, погружающееся в небытие сознание он вдруг
услышал оглушительный хохот:
- А ну-ка, еще раз, дружище! Чудо! Где ты этому научился?
Миллионер де Гуарес, оловянный король, смотрел на его лицо и смеялся
до слез.
- Бьюсь об заклад, ни один клоун в мире так не сумеет! Я-то видел их
всех... Ну-ка, давай снова, прошу тебя! Но так, как в первый раз,-чтобы ухо
тоже дергалось!
И несчастное лицо снова исказилось гримасой. Де Гуарес от восторга
захлопал в ладоши.
- Шельма! Да ты же гений! Такую рожу не скорчит ни Чаплин, ни Бестер
Китон! Не знаю, сколько тебе платят в цирке, где ты работаешь, но я, не
торгуясь, даю тебе в десять раз больше за то, чтобы ты три месяца был при
мне! А дальше не беспокойся. Ради одной этой гримасы мой друг кинокороль
Корд построит целую фабрику и сделает из нее бизнес. Я сам куплю все акции,
я о



Содержание раздела